Неточные совпадения
Вид берега. — Бо-Тсунг. — Базиль Галль. — Идиллия. — Дорога
в столицу. — Столица Чуди. — Каменные работы. — Пейзажи. — Жители, домы и
храмы. — Поля. — Королевский замок. — Зависимость островов. — Протестантский миссионер. — Другая
сторона идиллии. — Напа-Киян. — Жилище миссионера. — Напакиянский губернатор. — Корабль с китайскими эмигрантами. — Прогулки и отплытие.
Но это еще мало, надобно было самую гору превратить
в нижнюю часть
храма, поле до реки обнять колоннадой и на этой базе, построенной с трех
сторон самой природой, поставить второй и третий
храмы, представлявшие удивительное единство.
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех
сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили
в небольшую калиточку. Два
храма, один с колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой
стороне!», а велев свернуть близ почтамта
в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился
храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены
храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной
стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями
храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих
в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
«Аз же множеством милости твоея вниду
в дом твой, поклонюся
храму святому твоему во страсе твоем»; на паперти надписи гласили с левой
стороны: «Путь заповедей твоих текох, егда расширил еси сердце мое»; с правой: «Законоположи мне, господи, путь оправданий твоих и взыщи их вину».
Впереди всей рати понизовской ехал верховный вождь, князь Дмитрий Михайлович Пожарский: на величественном и вместе кротком челе сего знаменитого мужа и
в его небесно-голубых очах, устремленных на святые соборные
храмы, сияла неизъяснимая радость; по правую его руку на лихом закубанском коне гарцевал удалой князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский; с левой
стороны ехали: князь Дмитрий Петрович Пожарский-Лопата, боярин Мансуров, Образцов, гражданин Минин, Милославский и прочие начальники.
Путешественники стали держаться левой
стороны; хотя с большим трудом, но попали наконец на прежнюю дорогу и часа через два, выехав из лесу, очутились на луговой
стороне Волги, против того места, где впадает
в нее широкая Ока. Огромные льдины неслись вниз по ее течению; весь противоположный берег усыпан был народом, а на утесистой горе нагорной
стороны блестели главы соборных
храмов и белелись огромные башни высоких стен знаменитого Новагорода Низовския земли.
Акулина как бы успокоилась, и только судорожно стиснутые губы и смертная бледность лица свидетельствовали, что не все еще стихло
в груди ее; но потом, когда дружка невесты произнес: «Отцы, батюшки, мамки, мамушки и все добрые соседушки, благословите молодого нашего отрока
в путь-дорогу,
в чистое поле,
в зеленые луга, под восточную
сторону, под красное солнце, под светлый месяц, под часты звезды, к божьему
храму, к колокольному звону», и особенно после того, как присутствующие ответили: «Бог благословит!», все как бы разом окончательно
в ней замерло и захолонуло.
Сидя на краю обрыва, Николай и Ольга видели, как заходило солнце, как небо, золотое и багровое, отражалось
в реке,
в окнах
храма и во всем воздухе, нежном, покойном, невыразимо чистом, какого никогда не бывает
в Москве. А когда солнце село, с блеяньем и ревом прошло стадо, прилетели с той
стороны гуси, — и все смолкло, тихий свет погас
в воздухе, и стала быстро надвигаться вечерняя темнота.
Вопрос, милостивые государи, для простого человека довольно затруднительный, но я, нечего делать, начал и рассказал, как писано
в Новегороде звездное небо, а потом стал излагать про киевское изображение
в Софийском
храме, где по
сторонам бога Саваофа стоят седмь крылатых архистратигов, на Потемкина, разумеется, не похожих; а на порогах сени пророки и праотцы; ниже ступенью Моисей со скрижалию; еще ниже Аарон
в митре и с жезлом прозябшим; на других ступенях царь Давид
в венце, Исаия-пророк с хартией, Иезекииль с затворенными вратами, Даниил с камнем, и вокруг сих предстоятелей, указующих путь на небо, изображены дарования, коими сего славного пути человек достигать может, как-то: книга с семью печатями — дар премудрости; седмисвещный подсвечник — дар разума; седмь очес — дар совета; седмь трубных рогов — дар крепости; десная рука посреди седми звезд — дар видения; седмь курильниц — дар благочестия; седмь молоний — дар страха божия.
Молодой парень может, например, брить себе бороду, нуждающийся бедняк может
в воскресенье, вместо
храма божия, отправиться работать на свою полосу, — это не вызовет преследований со
стороны односельцев.
Ученики быстро вскочили на ноги, растерянно хватая свои плащи и дрожа от холода внезапного пробуждения. Сквозь чащу деревьев, озаряя их бегучим огнем факелов, с топотом и шумом,
в лязге оружия и хрусте ломающихся веток приближалась толпа воинов и служителей
храма. А с другой
стороны прибегали трясущиеся от холода ученики с испуганными, заспанными лицами и, еще не понимая,
в чем дело, торопливо спрашивали...
В средоточии земли,
в центре мира, —
в Дельфах, — стоял великий
храм. Он был посвящен двум богам — Аполлону и Дионису. На переднем его фронтоне был изображен Аполлон со свитою муз, на заднем — Дионис среди мэнад. Служение обоим богам не было одновременным:
в одну часть года прославляли Аполлона,
в другую Диониса. Как же распределялся год между богом счастья и силы, с одной
стороны, богом страданья и избытка сил, с другой?
Глаза Палтусова обернулись
в сторону яркого красного пятна — церкви «Никола большой крест», раскинувшейся на целый квартал. Алая краска горела на солнце, белые украшения карнизов, арок, окон, куполов придавали игривость, легкость
храму, стоящему у входа
в главную улицу, точно затем, чтобы сейчас же всякий иноземец понял, где он, чего ему ждать, чем любоваться!
Широкая плотина охватила озеро с южной
стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное здание,
в нижнем этаже которого вы видите огромную арку; левее здания целый ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев бьет целый ряд огненных фонтанов, которые, по мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый
храм.
— Напротив, я усердный посетитель этого
храма искусства, но отнимать у его главной жрицы драгоценное для нее и для общества время было бы, с моей
стороны, преступлением, — заметил он, садясь
в кресло.
Все еще раз истово перекрестились на
храмы, поглядели на кремль, вообще, каждый на свой терем —
в особенности и, поклонясь народу на все четыре
стороны, двинулись.
Все мертвое отвезли на телеге, под рогожкою, на Выборгскую
сторону, ко
храму Самсона-странноприимца, [Выстроенному Петром I
в память победы, одержанной под Полтавою. (Примеч. автора.)] все живое выпроводили куда следовало.
Причинами такого положения построек
храма были, с одной
стороны, печальное положение государственных финансов, а с другой — крайняя недобросовестность строителей, прежде всего заботившихся о том, чтобы поскорей и получше найти себе
в постройках источник для обогащения.
20-го июля. Отлично поправился, проехавшись по благочинию. Так свежо и хорошо
в природе, на людях и мир и довольство замечается.
В Благодухове крестьяне на свой счет поправили и расписали
храм, но опять и здесь со
стороны живописца явилось нечто
в игривом духе. Дал отцу Якову за сие замечание.
Стягин искренно любовался. Волны медного гула, шедшего сверху, настраивали его особенно. Он оглянулся на ту
сторону храма, где главные двери. Народ понемногу собирался к службе, почти только простой люд — мещанки
в белых шелковых платках, чуйки мастеровых, кое-когда купеческая хорьковая шуба.